Zum Inhalt springen

Alexandra Jakobi

aus Wikipedia, der freien Enzyklopädie
Dies ist eine alte Version dieser Seite, zuletzt bearbeitet am 21. Mai 2017 um 20:21 Uhr durch Игра слов (Diskussion | Beiträge) (→А. Ф. Кони). Sie kann sich erheblich von der aktuellen Version unterscheiden.

Vorlage:Однофамильцы3 Vorlage:Писатель

Алекса́ндра Никола́евна Пе́шкова-Толиве́рова, урождённая Сусоко́лова, в первом браке Я́коби, во втором браке Тюфя́ева, в третьем браке Пе́шкова; литературный псевдоним Толиве́рова (1842, Елпатьевск, Российская империя — 1 декабря 1918, Петроград, РСФСР) — русская детская писательница, журналистка, публицистка, издательница. Редактор детского журнала «Игрушечка», мемуаристка, участница гарибальдийского движения. Участница женского движения, редактор журнала «Женское дело». Корреспондент русских газет в Европе. Автор мемуаров о Джузеппе Гарибальди, Ференце Листе, Ф. М. Достоевском и т. д. Приятельница Н. С. Лескова, состояла с ним в многолетней переписке, является персонажем его произведений. Жена художника В. И. Якоби. Переводчица сказок Жорж Санд на русский язык, первый переводчик поэзии М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова на итальянский язык. Известная красавица[1], модель для живописных портретов В. И. Якоби, В. П. Верещагина. Бабушка известного советского археолога Татьяны Сергеевны Пассек.

Биография

Идентификация фамилии

thumb|left|200px|Первый муж Валерий Якоби (Якобий) В научной литературе не утвердилась практика единообразного именования фамилии Александры Николаевны. Различные источники называют её А. Н. ЯкобиVorlage:Sfn, А. Н. Тюфяева[2], А. Н. Пешкова[3], А. Н. Толиверова[4], А. Н. Пешкова-Толиверова[5], А. Н. Тюфяева-Толиверова[6], А. Н. Толиверова-Пешкова[7], А. Н. Толиверова-Якоби[8] и даже А. Н. Тюфяева-Толиверова-Пешкова[9].

Псевдоним «Толиверова», по сведениям большинства источников[3][10][1][11][12][13], образован от имени детей Александры Николаевны — Толи и Веры. Информация об этом, по видимому, впервые появилась в воспоминаниях Ал. Алтаева «Памятные встречи» (1946) со ссылкой на мнение В. П. Острогорского[14]. Однако, по сведениям И. Ф. Масанова, писательница использовала псевдоним Толиверова начиная уже с 1878 года[4], то есть за четыре года до рождения дочери Веры. Видоизменённым псевдонимом С. Толиверов в 1880 году пользовался также один из петербургских соиздателей А. Н. Якоби — С. П. Глазенап[15].

Под фамилией Якоби Александра Николаевна известна в 1860-е и до конца 1870-х годов. Некоторые свои статьи она подписывала этой фамилией ещё в начале 1880-х годов. Под фамилией Толиверова в различных комбинациях фигурировала с 1878 года. С начала 1880-х годов она подписывалась Тюфяева-Толиверова, Тюфяева — её фамилия по второму мужу. В начале 1890-х годов она вышла замуж за командира Амурского казачьего полка Дмитрия Николаевича Пешкова, который был младше её на 17 лет, и в последние 25 лет своей жизни была известна под фамилией Пешкова-Толиверова и Толиверова-Пешкова[комм. 1][2][16].

Замужество

[[Файл:YakobiVI PrivalArestantGTG.jpg|thumb|right|250px|В. И. Якоби, «Привал арестантов», 1861, ГТГ]] Как писала в 1913 году в автобиографии для С. А. Венгерова сама Пешкова-Толиверова, она родилась в Елпатьевске и обучалась в казанском частном пансионе для девочек Софьи Юнгвальд[17]. Впоследствии, по одной из легенд, Александра Николаевна едва не стала жертвой своей красоты. Она должна была выйти замуж по неволе за состоятельного, но неуравновешенного человека, причинившего ей своим характером немало страданий. Встреча с художником-академистом Валерием Якоби изменила эти планы. В. И. Якоби сам был родом из Казанской губернии, учился в Казанском университете. Он сумел расстроить её свадьбу, после чего увёз в Европу[18][12].

Молодые поженились в 1861 году[19]. По другим сведениям, молодые жили в гражданском браке[20]. Тогда же на картине «Привал арестантов» художник изобразил свою юную жену. Картина вошла в историю искусства как одно из самых выдающихся полотен художника и находится ныне в Государственной Третьяковской галерее. Александра Николаевна представлена на картине в образе матери с младенцем на руках[19].

Жизнь за рубежом

В качестве пансионера Академии художеств весной 1862 года Валерий Иванович с Александрой Николаевной отправился в Германию, Францию, Швейцарию и Италию. В последних числах апреля Якоби были задержаны с просроченными загранпаспортами на пограничной с Пруссией станции Вержболово. Последовал телеграфный запрос в Казань для подтверждения личности задержанных, только 1 мая они смогли пересечь прусскую границу и продолжить европейское путешествие[20]. Духовные интересы мужа оказали своё воздействие на дальнейшую жизнь Александры Якоби. В первой половине 1860-х годов творчество Валерия Якоби под влиянием революционно-демократического подъёма носило остро-социальный и критический характер. Помимо «Привала арестантов» это сказалось в его картинах «Светлое Воскресенье нищего» (1860), «Михайлов — после конфирмации» («М. И. Михайлова заковывают в кандалы», 1862), «Девятое термидора» (первоначально — «Умирающий Робеспьер», впоследствии — «Умеренные и террористы»), последняя картина была закончена уже в Париже, в 1864 году[20]. thumb|В. И. Якоби, «Семья художника», 1867, частное собрание Ещё в Петербурге Валерий Якоби встречался с Н. Г. Чернышевским, — просил его подыскать студентов-натурщиков для картины «Смерть Робеспьера»; возможно, виделся с осуждённым Михаилом Михайловым при создании им картины «Михайлов — после конфирмации»[20]. В письме из Петропавловской крепости Н. В. Шелгунову и Л. П. Шелгуновой от 13 ноября 1861 года М. И. Михайлов слал поклоны А. Н. Якоби и Н. Д. Хвощинской[21]. Со времени нахождения за границей, с 1862 года, Александра Николаевна вела дневник. На первой же его странице она поместила полностью стихотворение М. И. Михайлова «Крепко, дружно вас в объятья // Всех бы, братья, заключил»[20].

Сначала семья Якоби посетила Германию и Швейцарию. С осени 1863 года они поселились в Париже, где встречались с М. А. Бакуниным. Затем чета Якоби надолго поселилась в Риме, в это время там существовала колония русских художников, с которыми супруги Якоби поддерживали приятельские отношения: П. П. Чистяков, А. А. Попов, А. А. Риццони, П. П. Иков, В. П. Верещагин, скульптор Н. А. Лаверецкий[22]. Как явствует из дневника Александры Якоби, она позировала своему мужу и в дальнейшем, в частности, осенью 1867 года[14]. В то время шла так называемая «третья война за независимость Италии», в ходе которой гарибальдийские бригады завершали объединение страны. В союзе с прусскими войсками они выступили против против папских войск и французского гарнизона Наполеона III в центральной Италии[19].

Став женой Валерия Ивановича, Александра Николаевна не замкнулась в семейной жизни. Она в совершенстве освоила итальянский язык, познакомилась с итальянскими революционерами и стала активно помогать гарибальдийцам в их освободительной борьбе. Она вступила в гарибальдийское ополчение в качестве сестры милосердия, позднее лично познакомилась с Джузеппе Гарибальди, оказывая его движению материальную помощь[19].

А. Н. Якоби и гарибальдийцы

thumb|left|Луиджи Кастеллаццо Яркие впечатления Якоби от событий Рисорджименто позднее патетически передавала советская мемуаристка: «Кровь и ужас, ужас гонения. Восстание за восстанием, но теперь уже не против чужеземцев, захватывавших прекрасную страну, а против своего, итальянского правительства. Сколько комитетов для освобождения Рима от папской власти! Всюду раздавались горячие призывы против монахов»[23]. Своих знакомых, русских и итальянцев, Якоби привлекла к сбору средств в пользу гарибальдийцев. Вдвоём с мужем они ходили смотреть, как возводились гарибальдийцами римские баррикады. Власти Рима насторожённо относились к выходцам из России, предполагая в них революционную эмиграцию и оппозицию папской власти, тем не менее Якоби удалось добиться разрешения военного министра Италии (по другим сведениям, директора римского госпиталя Святого Онуфрия Батистини[24]) пропустить её к раненым гарибальдийцам и начать работу в одном из военных госпиталей в качестве сестры милосердия[25].

Римские тюрьмы и госпитали переполнились пленными и раненными сторонниками Гарибальди. Одним из таких бойцов, за которыми присматривала Александра Николаевна, был польский революционер Артур Бенни. После сражения под Ментаной, 4 ноября 1867 года, он с раздробленной рукой был доставлен в этот госпиталь, где больной, как и другие поверженные гарибальдийцы, был предоставлен сам себе. По настоянию Якоби Бенни перевели в госпиталь святой Агаты, там больному стало лучше, но и там он не получал надлежащего ухода. После ампутации руки от развившейся гангрены он умер буквально на руках у неё 29 ноября. Этот эпизод со слов А. Н. Якоби подробно изложен в памфлете Н. С. Лескова «Загадочный человек»Vorlage:Sfn.

О других приключениях А. Н. Якоби среди гарибальдийцев подробно рассказывает историк В. Е. Невлер (Вилин). В 1867 году Александра Николаевна пришла к коменданту римской тюрьмы Сан-Мишель с просьбой разрешить ей последнее свидание с умирающим гарибальдийцем, которого она назвала своим женихом. Комендант не мог устоять перед очарованием Якоби и разрешил ей свидание. Во время встречи заговорщица передала записку заключённому с планом его побега. Благодаря этому плану Луиджи Кастеллаццо, другу и адъютанту Джузеппе Гарибальди, вскоре удалось совершить побег из тюрьмы. План побега Кастеллаццо был придуман самим Джузеппе Гарибальди[23] Vorlage:Врезка По этому плану Александре Николаевне должна была предложить поручение Гарибальди писательница Мария Шварц, подруга Джузеппе Гарибальди. Накануне Якоби написала в своём дневнике: «Я решила, что завтра пойду в тюрьму Сан-Мишель и употреблю все силы, чтобы увидеть Кастеллацци», а в своих воспоминаниях она сообщала, что её предприятие увенчалось успехом[8]. Известный публицист революционно-демократического толка Н. В. Шелгунов сообщил детали смелого поступка Александры Николаевны: «Она отправилась к коменданту, всеми святыми умоляла его о последнем свидании, расплакалась, и комендант, не устояв против слёз молодой красивой женщины, разрешил свидание. Когда перед Якоби открылись двери тюрьмы, она, не дав опомниться заключённому, кинулась на него с открытыми объятиями, начала целовать его и сунула ему за шею записочку». Кастеллаццо, таким образом, узнав путь к спасению, был спасён от смерти[23].

Н. В. Шелгунов, осведомлённый о настроениях революционной интеллигенции, полагал, что Якоби рисковала собственной жизнью не ради мимолётного порыва, что подобное поведение её отражало «общее настроение того времени»[25]. Но кроме подобных авантюр ей приходилось, с риском или без риска для своей жизни, выполнять много рутинной работы: уход за ранеными, поиски одежды, белья и продовольствия для них[19].

В Италии с Александрой Николаевной познакомился ещё один русский художник — Василий Петрович Верещагин, написавший в 1867 году её известный портрет. Узнав о её беззаветной преданности делу гарибальдийцев и восхищённый её мужеством, он предложил ей позировать для своего портрета, на что она охотно дала согласие. Знавшие лично Александру Николаевну люди утверждали, что Верещагину удалось передать на картине «обаяние отважной женщины, её непосредственность и мягкость»[19]. В настоящее время это полотно находится в фондах Пушкинского Дома. Впоследствии, в июле 1872 года, А. Н. Якоби побывала у Гарибальди на острове Капрера, лично познакомилась с ним и гостила у него неделю, она передала ему в подарок две красные рубашки из России. Гарибальди подарил ей фотографию с автографом и передал через неё привет Н. И. Пирогову. Знаменитый хирург, по словам Гарибальди, спас революционеру жизнь[24]. left|thumb|Письмо Гарибальди к Александре Якоби, 1872 Во время прощания Гарибальди написал А. Н. Якоби записку, в которой весьма уважительно отозвался о судьбах русского народа. По утверждению советского историка, это письмо оставалось неизвестным итальянским биографам Гарибальди ещё в 1950-е годы XX столетия[19]. Комментаторы некрасовского тома «Литературного наследства» 1949 года в биографической справке А. Н. Якоби обходят эпизод спасения Луиджи Кастеллаццо стороной. По их версии, А. Н. Якоби познакомилась сначала с Луиджи Кастеллаццо, а через него — с самим Гарибальди. Описание знакомства Александры Николаевны и Л. Кастеллаццо, приводимое в мемуарной книге Н. В. Шелгунова «Из прошлого и настоящего», они называют несколько романтизированным рассказом[22]. Телесфоро Сарти, составитель справочного издания 1890 года «Сардинский и национальный парламент: биографические очерки всех депутатов и сенаторов, избранных и назначенных с 1848 по 1890 год», в биографии Луиджи Кастеллаццо указывал, что адъютант Гарибальди в 1867 году отправился в Рим, чтобы подготовить восстание среди римлян, но был схвачен и приговорён к пожизненному тюремному сроку, однако был освобождён в 1870 году. Таким образом, речи ни о смертном приговоре, ни о побеге нет[26].

В постсоветское время версию бегства Луиджи Кастеллаццо (Кастеллацци) из тюрьмы замка святого Ангела с помощью Александры Якоби (со слов Ал. Алтаева) поддержал исследователь С. А. Панарин[11]. Письмо Джузеппе Гарибальди Александра Якоби хранила всю свою жизнь. Местонахождение письма в настоящее время неизвестно, сохранилась лишь его фотокопия[3] В. Е. Невлер свидетельствует, что писем от Гарибальди у А. Н. Якоби было несколько[8]. Среди современников даже фигурировали слухи о романе Александры Якоби с итальянским революционером[16].

Деятельность в России

На родину Александра Николаевна смогла вернуться, как явствует из её дневника, 13 июля 1869 года[22]. Вся её последующая жизнь в России была посвящена борьбе за равноправие женщин. По своим убеждениям Якоби была шестидесятницей, — сторонницей взглядов А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского и Н. В. Шелгунова, — в отличие от своего мужа, который в 1870-е годы отдалился от политической и социальной злобы дня[24]. [[Файл:Джузеппе Гарибальди.jpg|left|thumb|Фотография Дж. Гарибальди с инскриптом, подаренная Александре Николаевне в 1872 г., ИРЛИ]] Ещё в Италии А. Н. Якоби стала корреспондентом петербургской газеты «Голос», куда она отправляла репортажи о ходе военных действий в Италии. Вернувшись в Россию, она стала публиковаться в газетах «Неделя» П. П. Гайдебурова, «Биржевые ведомости» К. В. Трубникова, «Молва» В. А. Полетики, «Новое время» А. С. Суворина, в иллюстрированных журналах «Нева», «Живописное обозрение» и «Пчела» М. О. Микешина[7][27].

В России она по-прежнему пропагандировала итальянское народно-освободительное движение и деятельность гарибальдийцев. Н. С. Лесков в рассказе «Дама и фефёла» повествует об одной из её лекций о гарибальдийцах, прочитанной Александрой Николаевной в Художественном клубе в Санкт-Петербурге. Средства, вырученные от продажи билетов, были предназначены на помощь раненым гарибальдийцам. Лесков писал, что выступление Якоби вызвало «оживление и симпатию» к отважной «русской гарибальдийке». О сборах средств на нужды гарибальдийцев сообщал также писатель П. Д. Боборыкин[8]: «Я должен был участвовать в одном литературном утре, данном в клубе художников с какой-то таинственной анонимной целью, под которой крылся сбор в пользу ни более ни менее, как гарибальдийцев. Устраивала красивая тогда дама, очень известная в литературных и артистических кружках, которую тогда все называли «M-me Якоби». От неё я узнал подробности о болезни и смерти бедного А. И. Бенни, взятого в плен папскими солдатами. Она ухаживала за ним, в римском госпитале, где он и скончался»[22].

Её имя окружал особый ореол славы, хотя её деятельность в составе гарибальдийских бригад проходила наряду с деятельностью других русских участников походов Гарибальди: Л. И. Мечникова, Е. П. Блаватской (Блаватская вскоре после участия в Рисорджименто сосредоточилась на организации Теософского общества), Г. А. Лопатина, А. А. Красовского, В. О. Ковалевского, А. И. Бенни. Она последовательно отстаивала идеалы юности с 1860-х годов до самой смерти. В её петербургской квартире на стенах были развешены портреты Джузеппе Гарибальди, а также подарок раненого гарибальдийца — красная рубашка, залитая кровью[25].

В 1892 году Пешкова-Толиверова впервые посетила Льва Толстого в его московской квартире и вспоминала, что первые его слова, обращённые к ней, были о знаменитом итальянском карбонарии. Толстой был осведомлён о том, что Александра Николаевна была причастна к гарибальдийскому движению и о её визите к Гарибальди на острове Капрера, поэтому его интересовал подробный рассказ об этих событиях. К такому серьёзному разговору она не была готова, попытавшись отделаться общими фразами, однако Льва Николаевича интересовал мельчайшие подробности гарибальдийского движения, которые он пытался выяснить у мемуаристки с помощью множества наводящих вопросов. Постепенно погрузившись в воспоминания, она с увлечением рассказала о событиях, увиденных в Италии в далёкой молодости. В конце концов, её рассказ о Гарибальди позволил ему сделать следующий вывод: «Большая историческая фигура!»[25]

Журналистская и издательская деятельность

[[Файл:Прошлое и настоящее Русская мысль.jpg||thumb|Эпизод о побеге Кастеллаццо с упоминанием А.Н.Якоби (А.Н.Я.) впервые рассказан Н.Шелгуновым в «Русской мысли» в 1886 г., январь]] Александра Николаевна Якоби несколько лет сотрудничала в педагогических журналах «Детское чтение», «Семья и школа», «Воспитание и обучение» и «Игрушечка». С 1873 по 1878 г. она выпустила детские сборники «Нашим детям», «Муравей», «После труда»; работы, посвящённые деятельности выдающихся современников «Последнее путешествие Ливингстона», «На память о Н. А. Некрасове», «На память о Жорж Санд». Сборник «Нашим детям» вышел в 1873 году. Его иллюстрировали В. М. Васнецов, Г. Г. Мясоедов, В. И. Якоби, И. Е. Репин и другие. В сборнике были опубликованы стихотворения Н. А. Некрасова, А. Н. Якоби, А. М. Бутлерова, М. К. Цебриковой, А. Н. Майкова, Я. П. Полонского, А. Н. Плещеева, Г. И. Успенского[7][28]. Сборник «Мысль и труд» был запрещён цензурой[10].

В качестве издателя Якоби начала издавать переводные произведения для детей известных иностранных авторов: рассказы Альфонса Додэ, Анри Мюрже, «Естественный подбор» А. Р. Уоллеса, «Земля и её народы» Фридриха фон-Гельвальда. В 1872 году вышло первое издание книги «Бабушкины сказки» Жорж Санд, — все сказки для этого издания перевела с французского сама Александра Николаевна. Пятое издание с иллюстрациями Сергея Соломко и М. П. Клодта вышло в 1913 году. В постсоветское время, в 1991 году, перевод Толиверовой был переиздан издательством «Аверс», а в 1992 году — издательством «Арком». Журнал «Нива» в юбилейной статье, посвящённой её творчеству отмечал её умение писать для детей, понимать их душу и интересы. Благодаря своему таланту, писал журнал, она сумела привлечь к своему самому крупному начинанию в области книгоиздания — журналу «Игрушечка» — симпатии общества, литераторов и педагогов[27].

«Игрушечка»

Журнал «Игрушечка» выходил в Санкт-Петербурге как «журнал для детей младшего возраста» с 1880 года первоначально под редакцией Т. П. Пассек, а в 1887 году Татьяна Петровна вынуждена была передать его редактирование Александре Николаевне, и та с перерывами до 1910 года занималась изданием и редактированием этого журнала. Ей удалось пригласить в него Д. Н. Мамина-Сибиряка, Л. Н. Толстого (в отделе «Для малюток» в 1895 году был напечатан рассказ семилетнего сына Льва Толстого Вани «Спасённый такс»), Н. С. Лескова[19][29]. thumb|left|В этом номере А.Н.Толиверова опубликовала некролог Н.С.Лескову Сам Лесков вопреки многолетнему сотрудничеству с журналом «Игрушечка» не разделял эйфории «Нивы» к изданию Александры Николаевны. Он нередко уничижительно отзывался о подобных «журналах для семейного чтения», называя «Ниву» и «Игрушечку» дерьмом, впрочем позволяя себе свою несдержанность лишь в частной переписке. В письме С. Н. Шубинскому от декабря 1894 года Лесков писал: «Я ещё перелистывал „Ниву“ и всё искал там добрых семян для засеменения молодых душ и не нашёл их: всё старая, затхлая ложь, давно доказавшая свою бессильность и вызывающая себе одно противодействие в материализме. Как бы интересно было прочитать сколько-нибудь умную и сносную критику изданий этого типа, которые топят семейное чтение в потоках старых помоев, давно доказавших свою непригодность и лицемерие. Не могу себе уяснить, что тут можно почтить поздравлением?! Разве то, что, может быть, можно бы издавать и хуже этого… но, может быть, и нельзя. Впрочем, по „Игрушечке“ судя, — можно»[30].

Н. С. Лесков был не единственным, кто отзывался подобным образом об «Игрушечке». В советское время Максим Горький в статье «О грамотности» писал, что в «Игрушечке» и в аналогичных изданиях 1880—1890-х годов «изображались… отвратительно прелестные мальчики в духе буржуазных идеалов „благонравия“». Советский библиографический справочник «Русская периодическая печать» в конце 1950-х годов также отмечал, что «„И<грушечка>“ стремилась внушить детям чувство сострадания к людям труда, оставаясь в кругу буржуазно-филантропических идей»Vorlage:Sfn. Корней Чуковский вспоминал, что, по словам Максима Горького, «детскую литературу у нас делают ханжи и прохвосты, это факт. Ханжи и прохвосты. И разные перезрелые барыни»[31]. Ему вторил С. Я. Маршак: «Преобладали же в предреволюционной детской литературе (особенно в журналах) слащавые и беспомощные стишки и сентиментальные повести, героями которых были, по выражению Горького, „отвратительно-прелестные мальчики“ и такие же девочки»[32]. Исследователь русской журналистики Е. А. Динерштейн в 1986 году называл «Игрушечку» слащавым детским журналом[30].

Совсем иного мнения о журнале «Игрушечка» был старейший российский юрист, литератор и общественный деятель А. Ф. Кони. На заре Советской власти он писал, что благодаря Толиверовой и её сотрудникам «Игрушечка» была весьма содержательным детским изданием: «вместо обычных для детей рассказов, толкающих их на путь суеверия или занимающих юное воображение картинами хитрости или военной жестокости, — знакомство с родной природой и с проявлениями в человеке доброты и самоотвержения». Для подтверждения своей мысли он ссылался на произведения П. И. Вейнберга, С. Д. Дрожжина, К. М. Фофанова, В. Л. Величко, Н. С. Лескова, Д. Н. Мамина-Сибиряка, К. С. Баранцевича, Д. Н. Кайгородова, И. И. Горбунова-Посадова, рисунки Е. М. Бём, Н. Н. Каразина, И. Е. Репина. Читатель «Игрушечки» не только читал автора, «пришедшего к нему с приветом и мягким, осторожным отношением к его впечатлительному в этом возрасте сердцу, но и видел его лицо и даже знакомился с его почерком». Кони коснулся также тщательности и точности переводов иностранных авторов в журнале[33].

Он подчёркивал значение серии природоведения для детей в «Игрушечке», цикла биографий о выдающихся людях искусства и науки: А. Теннисоне, Р. Фултоне, Дж. Стефенсоне, Дж. Уатте, М. В. Ломоносове, К. Линнее, Н. Паганини, И. К. Айвазовском и т. д. В особенности А. Ф. Кони выделял в журнале Толиверовой «столь необходимый в наше время» очерк под названием «Люди долга»[33]: Vorlage:Начало цитатыРассматривая «Игрушечку» и прилагаемое к ней, нельзя не проникнуться уважением к строго выдержанному и проникнутому одной идеей редакторскому труду и не сказать: «Нет! Это не „Игрушечка“, которую можно с годами бросить, это — светоч знания и любви, лучи которого, запавши в душу ребенка, будут ему светить всю остальную жизнь».Vorlage:Конец цитаты

«На помощь матерям» и «Женское дело»

thumb|Женские журналы Пешковой-Толиверовой не были гламурными в современном понимании изданиями С 1894 года по 1904 год А. Н. Пешкова-Толиверова издавала журнал для женщин «На помощь матерям». Это был узкоспециализированный педагогический журнал, посвященный вопросам воспитания детей дошкольного возраста, выходивший в качестве приложения к журналу «Игрушечка» девять раз в год. Издание не приносило дохода, но издательница не отчаивалась и с 1899 года начала выпуск журнала «Женское дело». Это было более универсальное общелитературное петербургское издание: не коммерческий иллюстрированный журнал мод или журнал для семейного чтения, а издание с явным феминистским уклоном, но и оно прекратилось в 1900 году. Помощником редактора этих изданий была Мария Владимировна Безобразова, — первая женщина-философ в России и известная деятельница феминистского движения[19].

Самым крупным общественным событием в журнале «Женское дело» стала публикация литературных мемуаров «Из далёкого прошлого» известной переводчицы и шестидесятницы Людмилы Петровны Шелгуновой, жены Н. В. Шелгунова, — с супругами Шелгуновыми А. Н. Якоби была знакома ещё с 1861 года[21]. Особенностью женских журналов Пешковой-Толиверовой было то, что их создавали сами женщины, создавали для женской аудитории, обсуждение женских проблем, особенностей женской жизни на страницах журналов происходило, как правило, без участия мужчин-журналистов, в интерпретации преимущественно женщин (как одно из немногих исключений можно назвать деятельность публициста «Женского дела» Л. Е. Оболенского), как если бы женская аудитория представляла собой некое цельное, замкнутое и единое сообщество[34].

Когда А. Н. Пешкова-Толиверова 18 марта 1898 года в гостях у Л. Н. Толстого рассказала об идее нового издания, Лев Николаевич возразил, что прежде чем говорить о неравенстве женщины и её угнетённости, надо прежде поставить вопрос о неравенстве людей вообще. С. А. Толстая приводила дальнейшие рассуждения мужа на эту тему и соглашалась с ним: если женщина сама ставит себе этот вопрос, то в этом есть что-то нескромное, не женственное и потому наглое. — «Я думаю, что он прав. Не свобода нам, женщинам, нужна, а помощь»[35].

Издательница сделала одно из немногих исключений также для А. П. Чехова, пригласив его в свой новый журнал, но Чехов отказался: «В „Женском деле“ работать не буду, ибо затрудняюсь: о чём бы я мог писать там? В „Неделю“ же пришлю рассказ», — писал он в ноябре 1898 года М. О. Меньшикову. Однако «Неделя» и её приложение «Книжки „Недели“» в 1901 году прекратили своё существование. Право на их издание в 1902 году приобрела А. Н. Пешкова-Толиверова, и она вновь сделала предложение А. П. Чехову стать её сотрудником. На этот раз предложение писателю поступило через её дочь В. С. Тюфяеву-Пассек. «Книжки „Недели“» Александра Николаевна переименовала в журнал «Новое дело», но и на этот раз Чехов отказал издательнице, хотя «Новое дело» было уже не феминистским органом[36][37].

Последним журналом, редактируемым А. Н. Пешковой-Толиверовой в 1911—1912 гг., стал журнал «Красные зори»[33].

Общественная деятельность

thumb|right|200px|А. Н. Толиверова-Пешкова на рубеже веков В 1895 году Александра Николаевна, наряду с Н. В. Стасовой и М. В. Безобразовой, приняла участие в организации «Русского женского взаимно-благотворительного общества». Её многочисленные статьи и деятельность в составе этого общества, одним из руководителей которого она являлась, были проникнуты идеей феминизма. Идеи феминизма в России разделяли далеко не все женщины. Так, М. В. Ямщикова (Ал. Алтаев) в своих мемуарах сообщала, что А. Н. Толиверова пыталась привлечь к деятельности Общества и её, но она отказалась, мотивируя свой отказ тем, что ей не импонировал «благотворительный» характер общества, «снисходительный взгляд на „низы“ и на женщин из этих „низов“, что, разумеется, вовсе не было свойственно нашей Александре Николаевне»[14]. Помимо вопросов женского образования и благотворительности она всецело заботилась о правильной постановке детского образования и воспитания в России[24], участвовала в «Кружке библиографии детской и народной литературы» Н. А. Рубакина[14].

31 октября 1897 года в Петербурге отмечалось двадцатипятилетие литературной деятельности Александры Николаевны Пешковой-Толиверовой. Как сообщал безымянный журналист «Нивы», для отсчёта начала её литературной биографии была взята публикация статьи «Между гарибальдийцами. Воспоминания русской» в газете «Неделя» в 1872 году. Но первая публикация этой статьи была не в 1872, а в 1870 году, и не в октябре, а в июне. Кроме этого, осенью 1867 года она начала присылать корреспонденции из Италии в газету «Голос». Так или иначе, либо с запозданием на два года, либо отмечая тридцатилетие её литературного служения, литературная, педагогическая общественность и феминистские организации отмечали юбилей детской писательницы. Чествование происходило в зале петербургской городской думы, детям читались произведения из «Игрушечки», с помощью волшебного фонаря показывались картины, были предусмотрены детские игры и конкурсы и т. д. В рамках чествования писательницы известный профессор-педагог П. Ф. Лесгафт предпринял с детьми образовательную прогулку[27].

Советские историки как о примечательном факте её биографии сообщали, что Пешкова-Толиверова дожила до Октябрьской революции 1917 года, восторженно приветствовала её первые завоевания, поскольку мечта всей её жизни осуществилась, и она смогла увидеть освобождение женщин от векового рабства[19]. Старая и немощная, она ходила на революционные митинги слушать речи вождя русской революции В. И. Ленина, также как в молодости внимала вождю итальянских революционеров[24]. Умерла Александра Николаевна 1 декабря 1918 года и похоронена на Никольском кладбище Александро-Невской лавры Петрограда[38]. Vorlage:External media В РГАЛИ хранятся её рукописи «Яков Петрович Полонский» (1878) и «Шарлатан» с исправлениями Н. С. Лескова, перевод рассказа Эдмондо де Амичиса «Военная жизнь», воспоминания о Гарибальди, Татьяне Пассек, «Записные книжки», письма к ней и письма от неё, фотокопия письма Гарибальди, барельеф Гарибальди, подаренный её дочерью В. С. Чоглоковой Анатолию Фёдоровичу Кони и т. д.[3]

В Пушкинском Доме хранится рукопись пьесы «Под гнётом борьбы», статьи, воспоминания, речи о Джузеппе Гарибальди, Ференце Листе, Т. П. Пассек, Н. В. Шелгунове и так далее. Кроме этого, имеется свидетельство на медаль от Красного Креста, программы журналов «На помощь матерям» и «Женское дело», документы благотворительных обществ[39].

А. Н. Пешкова-Толиверова среди деятелей культуры и искусства

Александра Николаевна долгое время находилась в центре культурной жизни России, поддерживая отношения со многими выдающимися её деятелями. Она была знакома с Л. Н. Толстым, Ф. М. Достоевским, А. Г. Достоевской, Н. А. Некрасовым, Н. С. Лесковым, И. С. Тургеневым, Д. В. Григоровичем, А. П. Чеховым, А. К. Шеллером (Михайловым), П. В. Засодимским, Я. П. Полонским, С. Д. Дрожжиным, И. З. Суриковым, М. А. Лохвицкой, М. В. Безобразовой, Н. В. Стасовой, А. П. Философовой, М. К. Цебриковой, М. В. Ватсон, П. А. Стрепетовой, Е. М. Бём, И. Е. Репиным, К. Ф. Гуном, В. П. Верещагиным, В. В. Верещагиным, В. В. Стасовым, П. П. Чистяковым, А. Ф. Кони, М. О. Меньшиковым и др.[39]

В числе её близких друзей известный революционер-демократ, публицист и общественный деятель Н. В. Шелгунов, журналист и педагог В. П. Острогорский[23]. Она оставила воспоминания о многих своих современниках, так же как и они сохранили свою память о встречах с Александрой Николаевной. Советская писательница М. В. Ямщикова, псевдоним Ал. Алтаев, называла её в числе своих литературных наставников юности. Она познакомилась с Толиверовой в редакции «Игрушечки» в декабре 1889 года, впоследствии всю жизнь поддерживала отношения с её дочерью В. С. Чоглоковой, от которой узнала о существовании римских дневников А. Н. Якоби, переданных в Пушкинский Дом. Художественный пересказ эпизода с побегом Луиджи Кастеллаццо из римской тюрьмы занял своё место в книге Ал. Алтаева «Памятные встречи» (1955)[1]. По воспоминаниям Ал. Алтаева, Якоби была приветливая, ласковая, она была необыкновенно обаятельна[40].

О ней писали юрист А. Ф. Кони (он читал свои воспоминания о ней в Ленинградском театральном обществе), писатели И. И. Горбунов-Посадов, К. В. Лукашевич, противоречивый облик А. Н. Пешковой-Толиверовой представлен в воспоминаниях А. Н. Лескова, сына Николая Лескова. Из этих воспоминаний можно узнать, что писательница была поклонницей балетного искусства. Рассказывая о ходе болезни Н. С. Лескова, Андрей Лесков упоминает об ироничном прозвище «литературной индюшки», придуманном для неё писателем С. Н. Терпигоревым-АтавойVorlage:Sfn

В мае 1867 года писательница познакомилась в Риме с Н. А. Некрасовым, а осенью того же года вступила с ним в переписку с по поводу публикации её писем из Италии[22]. В 1873 году она обратилась к поэту с просьбой опубликовать в своём первом сборнике «Нашим детям» стихотворение поэта «Накануне светлого праздника» с подзаголовком «Из стихотворений, посвящённых русским детям»[28]. В 1908 году Пешкова-Толиверова безуспешно пыталась обсудить со Львом Толстым вопрос о том, что самое важное для чтения детей, но тот не успел ей дать развёрнутый ответ, ограничившись самыми общими соображениями на этот счёт[29]. thumb|left|Сборник «Игрушечки», составленный лучшими авторами журнала, вышел в 1890 г. Р. М. Беньяш сообщила о встрече Александры Николаевны с И. С. Тургеневым на представлении «Горькой судьбины» А. Ф. Писемского. Спектакль шёл в Кононовском зале Санкт-Петербурга, Тургенев, увидев рядом с собой соседку, скептично спросил: «Вы, верно, пришли поплакать? Женщины всегда плачут». Она вместо ответа спросила: «А вы видели Стрепетову?» «Нет, Стрепетову не видел, а „Горькую судьбину“ знаю, тяжёлая вещь…». Толиверова не стала продолжать разговор, а в конце спектакля увидела, что «у Тургенева лились слёзы ручьями, и он не вытирал их». — «Это сама действительность <…> Да, все говорят о школе. Какая это такая школа может дать то, что нам сегодня показали. Выучиться так играть нельзя. Так можно только переживать, имея в сердце искру Божию…». Позднее А. Н. Пешкова-Толиверова стала подругой П. А. Стрепетовой и находилась у её постели в больничной палате незадолго до её смерти[41].

Летом 1895 года Александра Николаевна встретилась с известной народной сказительницей и исполнительницей И. А. Федосовой, тогда же в августе в «Игрушечке» был опубликован материал с фрагментами фольклорных текстов, исполненных Федосовой. Это был полный текст сказки «Волк и лисица», кроме этого в статье были свадебные, колыбельные песни, народная песня «Во лузях» и так далее. Тексты Федосовой были специально адаптированы издательницей для юного читателя[42].

Некоторая часть литературного наследия Александры Николаевны до настоящего времен остаётся в архивах неопубликованной. В частности, пьеса «Под гнётом борьбы», очерк «Дрезден», воспоминания «Знакомство с Листом», «Яков Петрович Полонский», «Картинки из жизни русских художников в Риме», мемуары о Н. В. Шелгунове, П. А. Стрепетовой, К. В. Лукашевич, записные книжки и дневники[33]. В современном литературоведении имя А. Н. Пешковой-Толиверовой упоминается лишь в связи с отдельными фактами биографии Н. С. Лескова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, Н. А. Некрасова, А. П. Чехова, но художественное творчество самой писательницы не рассматривается. Её имя упоминается лишь как имя писателя-маргинала, литератора второго ряда[43].

Ф. М. Достоевский и А. Г. Достоевская

thumb|right|Некролог Ф. М. Достоевского для «Игрушечки» написала А.Н.Толиверова, 1881 год А. Н. Якоби познакомилась с Ф. М. Достоевским в конце 1876 года. Они обменялись письмами: одно письмо Достоевского к А. Н. Якоби (1878), два письма А. Н. Якоби к Достоевскому (1876—1878). Поэту И. З. Сурикову 16 фев­раля 1877 г. она сообщала: «Последнее время я близко сошлась с Достоевским. Я люблю его искренность, я люблю его как психолога. Во многом я с ним не согласна… но я люблю его сильно». Три месяца спустя, 15 мая 1877 года, Александра Николаевна писала А. Г. Достоевской о том, что она заплатила за Достоевских сто рублей с процентами — половину их долга ростовщику Тришину. Остальные 100 рублей она также обязалась заплатить за них и для этого отсрочила у Тришина этот платёж до августа, на что получила согласие ростовщика. В этом же письме она просила А. Г. Достоевскую предоставить ей образец подписи Фёдора Михайловича для изготовления в Лейпциге его фотопортрета с факсимиле его имени и фамилии[5].

Все связи Якоби с Достоевскими носили преимущественно деловой характер. В следующем году Александра Николаевна отправила Достоевскому книгу «На память о Николае Алексеевиче Некрасове». В книге она перепечатала первые четыре раздела второй главы декабрь­ского номера «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского за 1877 год. Они были посвящены только что умершему Н. А. Некрасову. На сборнике Якоби было указано, что «прибыль с этого издания на­значается на образование стипендии имени поэта при С.-Петербургском университете». Тем не менее, чтобы избежать неловкости при перепечатке в своём издании свежей статьи Ф. М. Достоевского, в письме к писателю от 8 февраля 1878 года Александра Николаевна информировала: «Перепечатывая отголос­ки столичной и провинциальной печати, мы не обращались к Вам за позволением перепечатать Вашу статью о покойном, потому сбор с книжки идёт на вышесказанную цель». Кроме этого она попросила разрешения у Фёдора Михайловича издать его рассказ «Мальчик у Христа на ёлке»[5].

Писатель ответил издательнице вежливым отказом: «Милостивая государыня Александра Никола­евна, благодарю Вас за присылку книжки. То, что Вы у меня перепечатали, — мне не повредит теперь, но если б вышло пораньше, то повреди­ло бы. К большому сожалению, не могу Вам дать перепечатать «Мальчик у Христа на ёлке» — потому что сам намерен издать (и это в самом скором времени) мои маленькие рассказы. Со­гласитесь, что перепечатка у Вас могла бы мне, в таком случае, повредить. Во всяком случае очень сожалею, что решительно не могу угодить Вам». Вопреки своему намерению перепечатать рассказ самому, он не сделал этого, а рассказ был переиздан уже после его смерти[5]. Мемуаристка Е. А. Штакеншнейдер в дневниковых записях октября 1880 года дала весьма образную картину семейных неурядиц Достоевских, вызванных безотказностью Достоевского к всевозможным просителям: Vorlage:Начало цитатыПридёт с улицы молодой человек, назовётся бедным студентом, — ему три рубля. Другой является: был сослан, теперь возвращён Лорис-Меликовым, но жить нечем, надо двенадцать рублей — двенадцать рублей даются. <…> Товарищ нуждается или просто знакомый просит — отказа не бывает никому. Плещееву надавали рублей шестьсот; за Пуцыковича поручались и даже за м-м Якоби. «А мне, — продолжала изливаться Анна Григорьевна, — когда начну протестовать и возмущаться, всегда один ответ: „Анна Григорьевна, не хлопочи! Анна Григорьевна, не беспокойся, не тревожь себя, деньги будут!“».Vorlage:Конец цитаты

В 1881 году в журнале «Игрушечка» под свежим впечатлением от недавней смерти писателя были опубликованы воспоминания мемуаристки о Ф. М. Достоевском. В них она также коснулась душевной щедрости писателя: «Мое знакомство с покойным Фёдором Михайловичем произошло в конце 1876 г. при совершенно неожиданных обстоятельствах. Он, не зная меня лично, выручил меня из очень затруднительного положения. И когда я пошла благодарить его, то он крайне был этим взволнован». Мемуаристка далее дала подробный словесный портрет писателя: «В лице Фёдора Михайловича всего более поражали его глаза. <…> Хотя иногда они лихорадочно блестели, иногда казались потухшими, но в том и другом случае производили равно сильное впечатление. Это происходило ещё и потому, что Фёдор Михайлович, говоря, всегда смотрел пристально в упор». Рассказывая о его манере общения, она отмечала, что несмотря на его неуравновешенный характер с ним было как-то особенно хорошо находиться рядом, писатель всегда оставался искренним, был ли он занят или располагал своим временем[5].

У Александры Николаевны сложились дружеские отношения с А. Г. Достоевской, которые она поддерживала до конца жизни. В 1911 году Толиверова написала ещё одну статью о Достоевском для журнала «Красные зори». В 1915–1916 гг. Александра Николаевна поддержала А. Г. Достоевскую в опровержении мнения критика Н. Н. Страхова, высказанному в письме Льву Толстому с обвинением Ф. М. Достоевского в педофилии[5].

Н. С. Лесков

thumb||200px|А. Н. Пешкова-Толиверова в 1880—1890 гг.

Н. С. Лесков заочно познакомился с А. Н. Якоби в 1870 году, во время работы над очерком «Загадочный человек» об Артуре Бенни. Первая редакция очерка была закончена в 1869 году, когда писатель безуспешно пытался пристроить свою статью в «Русском вестнике» М. Н. Каткова и в «Сыне отечества» А. П. Милюкова. В конце концов, она была напечатана в газете «Биржевые ведомости» в 1870 году. Публикация памфлета растянулась с февраля по май, и когда очерк был полностью опубликован, в газете «Неделя», №№ 22—24 за июнь 1870 года, появились воспоминания А. Н. Якоби «Между гарибальдийцами. Воспоминания русской». Николая Семёновича в них привлёк эпизод со смертью Артура Бенни, который в ранней редакции его очерка был изложен иначе, чем у Якоби. Тогда он вновь взялся за перо и внёс в свою работу исправления и дополнения со слов А. Н. Якоби. Отдельное дополненное издание статьи Н. С. Лескова с упоминанием А. Н. Якоби и её воспоминаний вышло уже в 1871 годуVorlage:Sfn.


Двадцать лет спустя, в 1891 году, Н. С. Лесков опубликовал повесть «Полунощники». Повесть была критически заострена против Иоанна Кронштадского. Повести предшествовал набросок под названием «Протопоп Иван Сергиев (Кронштадский) в трёх редакциях». Сюжет наброска таков: в 1890 году три петербургские редакции решили пригласить для молебствования протопопа Сергиева: редакция «Нивы» А. Ф. Маркса, редакция «Нового времени», А. С. Суворина и редакция «Игрушечки», «основанная Татьяною П. Пассек и ныне продолжаемая г-жою Тюфяевою (псевдоним «Якоби», «Толиверова» и ещё что-то)». Тогда как А. Ф. Маркс и А. С. Суворин — вполне обеспеченные и благополучные издатели, Тюфяева живёт бедно, взаймы и не в состоянии своевременно платить кредиторамVorlage:Sfn.

Приглашение И. Кронштадскому направили три редакции, а протопоп Сергиев прибыл только в редакцию «Нивы» и «Нового времени», где и молебствовал. В бедную редакцию «Игрушечки» расчётливый протопоп не поехал, чем весьма огорчил бедствующую издательницу. Однако она не отчаялась, а добилась от правительства благословения Св. синода и допущения журнала «Игрушечка» в подведомственные синоду школы. Итак, заключает автор, появилось сомнение, прозорлив И. Кронштадский, или нет? С одной стороны, он угадал, что Суворин и Маркс смогут ему заплатить, с другой стороны, он просчитался, не угадав, что издание Толиверовой может без его помощи получить благословение Св. синода, таким образом, прозорливость знаменитого протопопа оказалась под вопросом. В окончательный вариант повести «Полунощники» эпизод с Иоанном Кронштадским и Александрой Якоби не вошёлVorlage:Sfn.


Ещё три года спустя, в 1894 году имя Александры Николаевны вновь возникло на страницах произведения Н. С. Лескова. На этот раз речь шла о рассказе «Дама и фефёла», построенном в жанре литературных мемуаров. Лесков вспоминает о писателе Н. И. Соловьёве (не называя его по имени) и о его жестокой супруге. По сюжету произведения, А. Н. Якоби возвращается из Италии и читает в Петербурге лекцию о гарибальдийском движении. Лекция вызвала небывалый энтузиазм среди петербургских либераловVorlage:Sfn: Vorlage:Начало цитатыЭто было вскоре после достопамятной лекции, прочитанной в бывшем художественном клубе г-жою Якоби, которая тогда только что возвратилась в отечество и много сообщала о гарибальдийском движении, в котором она принимала живое участие и пользовалась приязнью итальянского героя. Теперь, когда после этого прошло около тридцати пяти лет, очень трудно передать то оживление и симпатии, которые вызвала эта лекция, произнесённая женщиной, о которой тогда говорили очень много интересного. Художники не только аплодировали г-же Якоби, как даме, но и выражали настоящее удовольствие по поводу её суждений о художественных вопросах.Vorlage:Конец цитаты thumb|left|Фотография Н. С. Лескова с дарственной надписью А. Н. Толиверовой (Якоби): «Никл. Лесков, в 1885 году, через 25 лет литературной работы. Александре Николаевне Якоби. Н.Лесков» Чтобы насолить либералам, консервативный Н. И. Соловьёв решил написать о лекции Якоби не статью-панегирик, а статью-памфлет: «Но нашлись, впрочем, и такие, которым лекция г-жи Якоби не понравилась, — не нравилась она и нашему писателю». Статья Соловьёва о лекции Якоби уже должна быть свёрстана в свежем номере «Отечественных записок», но она не появилась совсем, и автор её едва уцелел, потому что его европейски образованная, но донельзя сварливая жена изорвала его разгромную статью о лекции гарибальдийки в клочья, а его самого с позором выгнала из собственного домаVorlage:Sfn.

Хронология Н. С. Лескова очень приблизительна, речь не может идти о событиях тридцатипятилетней давности просто потому, что Якоби в то время ещё не носила фамилию Якоби, не была в Италии и не знала гарибальдийцев. Она не могла вернуться в Россию ранее июля 1869 года, а по сюжету рассказа Н. И. Соловьёв написал свою статью для А. А. Краевского, когда «Отечественные записки» ещё не перешли в руки Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина, то есть до 1868 года. Сын писателя А. Н. Лесков сообщал, что произведение отца «Дама и фефёла» можно считать полемическим, можно — беллетристическим, но менее всего — мемуарнымVorlage:Sfn.

Подлинное знакомство Лескова и Толиверовой состоялось в 1881 году, десять лет спустя после публикации их работ об Артуре Бенни. О характере их отношений многое говорит тот факт, что Николай Лесков написал Толиверовой 134 письма, ответные письма не сохранились. Она, в свою очередь, опубликовала на страницах своих изданий его детские рассказы «Дурачок» (1891), «Коза» — «Томленье духа» (1890), «Лев старца Герасима» (1888). В «Игрушечку» предназначалась сказка «Маланья — голова баранья», написанная в 1888 году, но так и не опубликованная там после смерти писателя, рассказ «Добрая мать по пифагорейским понятиям», увидевший свет только в 1977 году в 87-м томе «Литературного наследства». О своих литературных отношениях с Н. С. Лесковым Александра Николаевна рассказала в некрологе писателю также на страницах «Игрушечки»: «Памяти Николая Семёновича Лескова» (Из моих воспоминаний)[44].

Знакомство произошло вполне обыденно: А. Н. Толиверова в 1881 году искала литературный заработок и с этим вопросом обратилась к Т. П. Пассек, редактору «Игрушечки». Та, в свою очередь, рекомендовала бывшую гарибальдийку Н. С. Лескову. Писательница проявила инициативу и пришла с рекомендательным письмом Пассек к Николаю Семёновичу. Лесков нашёл литературную работу Толиверовой и пригласил её приходить к нему в гости. Александра Николаевна вспоминала в некрологе, что после Рождества 1882 года они стали встречаться чаще, и она все свои новые работы отдавала на прочтение Лескову, а «он постоянно, иногда даже очень резко, делал мне замечания, подавал добрые советы. По натуре, Н. С. был человек крайне резкий, но эта резкость часто сменялась в нём совершенно женской мягкостью»[44]. thumb|right|А.Н. Пешкова-Толиверова (Якоби). Автотипия журнала «Нива». Лесков систематически помогал Толиверовой во всех её литературных начинаниях. Она стала весьма близкой знакомой писателя, но при этом, как отмечает комментатор писем Н. С. Лескова в одиннадцатитомном Собрании сочинений писателя И. Я. Айзеншток, «Пешкова-Толиверова крайней непосредственностью характера и неумением организовать дела — свои и чужие — почти неизменно раздражала писателя. Сохранившиеся его письма к ней (ИРЛИ) исполнены раздражения и злости; эти же настроения явственно звучат также в наиболее содержательных письмах, введённых в настоящий том». Резкость в письмах Толиверовой проявлялась не только в отношении третьих лиц, но и в отношении её самой, её редакционных планов: «Вы меня уже и не удивляете. Соловьёв-Н<е>см<елов> пошёл разъяснять Вам, что теперь не время говорить о Льве Толстом, но Вы таки своё прёте! <…> Вы как забрали что в голову, с тем и лезете! „Тешь мою плешь: сери в голову“. Извините, — хороша пословица»Vorlage:Sfn.

Два писателя обсуждали не только общелитературные (творчество Льва Толстого, Юзефа Крашевского), но и узкоспециальные профессиональные вопросы. Так, Лесков писал Толиверовой по поводу переделок литературных текстов для детских изданий в письме от 28 июня 1883 г., рассуждая о понятиях «детское» и «не детское». Подобные разговоры, вызывавшие порой острые разногласия, до этого происходили и между Т. П. Пассек и Лесковым[45]Vorlage:Sfn. Переписка с Толиверовой помогает понять, как шла работа писателя над рукописью рассказа «Лев старца Герасима»: «…я не могу обещать, когда я дам этот рассказ, а только я его дам». «Рассказ написал „вдоль“ и положил лежать и улёживаться, а в удачный час пропишу его „впоперёк“, и тогда дам переписать отцу Пэтру и извещу Веру <…> Называется рассказ „Лев старца Герасима“. — Слова „святого“ надо избегать, а просто „старец“». «Ничего неприязненного к Вам не имею, но пребываю в мире и любви ко всем». «Посылаю Вам рассказ. Вчера мы его прочитали с Репиным и остались им довольны. Картинка у Вас будет через две недели». Как видно из письма, Лесков предполагал одним из читателей будущего рассказа малолетнюю дочь Толиверовой Веру, впоследствии, В. С. ЧоглоковуVorlage:Sfn

Сын Н. С. Лескова, Андрей Николаевич Лесков, долгое время лично наблюдал не только литературные, но и приятельские, «домашние» отношения писателя и писательницы: оба литератора жили в Петербурге, Толиверова на правах друга семьи была частой гостьей Лесковых; оба писателя отличались порой комичным несходством характеров. Андрей Лесков сам хорошо знал Александру Николаевну и её детей, он оставил подробные воспоминания о взаимоотношениях двух близких ему людей, при этом не оправдывал ни своего отца, ни Александру Николаевну. Так, он привёл в своих воспоминаниях эпизод, в котором бесхитростная, по выражению Андрея Лескова, А. Н. Толиверова додумалась искать протекции у министра народного просвещения И. Д. Делянова через Н. С. Лескова, которого сам же Делянов незадолго до этого уволил из Министерства народного просвещения. В другой раз сострадательная и вездесущая Толиверова попросила Лескова похлопотать за какую-то безвестную девицу. Резкое письмо с упрёками Толиверовой по этому поводу Н. С. Лесков начал со слов «немилосердная Александра Николаевна» и продолжил сердитыми репликами «вы желаете меня употребить на послуги девчонке, которая столь шустра, что начинает с устройства себе реклам…» и т. п.Vorlage:Sfn.

Много трений у писателя возникало по поводу двусмысленного положения воспитанницы Н. С. Лескова Варвары Долиной, взятой в 1883 году писателем к себе в дом в возрасте 4-х лет от её неблагополучной матери. В 1892 году Лесков-старший уравнял Варю в правах наследства с родной дочерью и сыном. Андрей Лесков, в ответ на строки Толиверовой в некрологе Н. С. Лескову «Я помню, как он ласкал её и с какой любовью показывал её розовое платьице, в котором её к нему привезли, и как он тосковал о ней, когда в 1884 г. доктора послали его в Мариенбад» полемически писал, что Александра Николаевна не вполне искренне вступилась за милосердие писателя к этой девочке. В действительности она совершенно не одобряла странный поступок писателя, настаивала на правах её матери, на необходимости отдать девочку в детский приют, уклонялась от лесковских просьб заботиться о «сиротке» на время его отсутствия в Петербурге и просто лично недолюбливала Варю Долину, за что неоднократно подвергалась так называемым «напрягаям» со стороны Н. С. Лескова. «Сама Ал. Ник. Пешкова терпеть её не могла и вся эта елейность — обычная её, даже не искренняя сентиментщина…», — писал Андрей Лесков в частном письмеVorlage:Sfn. [[Файл:Николай Семенович Лесков.png|thumb|left|Фотография Н. С. Лескова с инскриптом журналу Толиверовой: «Желаю журналу „Игрушечка“ внушать своим юным читателям любовь к правде и добру. Николай Лесков»]] В письмах писателя тон по отношению к Толиверовой становился язвительным: «Прошу вас поберечь её <Варю>, как провидение берегло Лиду, а Варя несчастнее Лиды, ибо она, к несчастью, имеет мать, на стороне прав которой стоят закон и Александра Николаевна <Толиверова>», — писал Н. С Лесков О. А. Елшиной. «Что поделывает наша Александра Николаевна? Всё ли так неизменно беднится и вытягивает душу своею унылостию… Жалкая, несчастная, но упрямая и тупоголовая женщина, которой никто в мире помочь не может», — писал он той же ЕлшинойVorlage:Sfn.

Ссора забылась на время публикации рассказа Лескова «Лев старца Герасима» в журнале А. Н. Толиверовой. Андрей Лесков, не одобрявший странную привязанность отца к посторонней девочке, сравнивал Варю Долину с детьми Александры Николаевны и других друзей дома и не находил у неё их достоинствVorlage:Sfn. Следующий конфликт между писателями возник в 1894 году при попытке Толиверовой напечатать портрет Н. С. Лескова в своём журнале в качестве одного из «друзей детства». Из-за внешне незначительного повода Н. С. Лесков, разгневанный неуступчивостью писательницы в отношении Вари и её матери, обрушился на Александру Николаевну с гневным письмом: «Так как вы выразили намерение напечатать мой портрет в числе „друзей детства“, то я должен вам сказать, что это едва ли будет уместно. Я не питаю никаких особливых чувств к детям, из среды которых выходит всё множество дурных и невоздержанных людей, укореняющих и упрочивающих несчастия человеческой жизни. Поэтому я никак не хочу, чтобы меня называли „другом детей“ — существ, ничем добрым себя не выразивших». Терпеливой женщине пришлось выдержать и это, но после смерти Н. С. Лескова вместе с его некрологом упрямая писательница всё-таки поместила его портрет в числе «друзей детства» журнала «Игрушечка», см. фото слеваVorlage:Sfn.

Но как только здоровью сына Андрея намечалась малейшая угроза, холостой писатель тут же готов был забыть про свои обиды и эпитеты «тупоголовая», «жалкая»; он писал записки с просьбой к А. Н. Толиверовой зайти к ним домой, чтобы посоветоваться с ней о здоровье своего сынаVorlage:Sfn. Мир между приятелями устанавливался ненадолго. Чем старше становился Николай Лесков, тем более раздражительным, нетерпимым и невоздержанным он проявлял себя по отношению к Александре Николаевне. Если раньше он называл её «немилосердною», то под конец жизни он обращался к ней «ваше высокобестолковство», а журнал «Игрушечка» называл «Лягушечка». Его раздражал стихийный, непредсказуемый образ её жизни, способ ведения издательских дел, вызывавший резкие отповеди писателя. «Требовалось исключительное её незлобие и снисходительность, чтобы не только переносить их, но и безропотно продолжать сохранять становившиеся очень острыми отношения», — писал Андрей Лесков об этом драматичном периоде жизни своего отцаVorlage:Sfn.

В трагикомических тонах Андрей Лесков описывал одну встречу писателя и писательницы в 1891 году. Особенно докучали Лескову-старшему женские возгласы по поводу его старческого немощного внешнего вида. В частности, А. Н. Толиверова в этом плане превосходила других дам и с особенной настойчивостью подчёркивала больному писателю его якобы превосходный внешний вид, чем доставляла ему дополнительные физические и нравственные страдания. «Её неудержимые, несмотря на все предупреждения и просьбы, восхищения „видом“ Лескова сразу вызывали нервическое беспокойство в его подвижном лице, с которого сбегала улыбка, щеки делались землистыми, глаза смотрели куда-то мимо присутствующих. Но восторженная гостья, не замечая устремлённых на неё предостерегающих взглядов, не унималась». Несмотря на все очевидные признаки начинающегося приступа грудной жабы простодушная писательница не замечала, что происходит вокруг неё:Vorlage:Sfn

Vorlage:Начало цитатыЛесков начинал высвобождать шею из мягкого ворота рубашки, «крутые» рёбра зловеще вздымали уже ходуном ходившую грудь… На кухню незаметно передавались указания заблаговременно приготовить раскалённую камфорку или кирпич для могущего понадобиться с минуты на минуту увлажнения паром воздуха, мятую в холодной воде глину для груди и левого предплечья, в кипятке отжатые полотенца для кистей рук. В спальне на столике возле постели выдвигались на вид спирт, капли…
На вызвавшую все страхи неукротимую, пользовавшуюся отменным здоровьем трещотку бросались уже откровенно негодующие взгляды. В святом простосердечии она продолжала их не замечать…Vorlage:Конец цитаты thumb|Некролог Пешковой-Толиверовой Н.С.Лескову в журнале «Игрушечка», 1895, № 9 Больного писателя поскорее уводили от «неуёмной» Толиверовой, а слишком поздно спохватившаяся наконец Александра Николаевна виновато озиралась по сторонам, встречая вокруг суровое осуждение себе за свою болтливость. Спустя некоторое время писатель возвращался к гостям, а Толиверова приносила запоздалые маловразумительные извинения, которые Н. С. Лесков пресекал безмолвным жестом. В конце концов, он медленно произнёс: «Скажите на милость, какое вам дело до моего Vorlage:Comment? О нём достаточно заботятся квартальный и пристав! Неужели нет ничего интереснее для беседы, чем мой „вид“? И неужели вам неизвестно, что в доме повесившегося не говорят о верёвке, а навещая человека, страдающего таким злым недугом, каков мой, — надо соблюдать осторожность, говоря об его здоровье, которого всего благоразумнее и великодушнее вовсе не касаться…»Vorlage:Sfn

Столь выразительный, по словам И. Я. Айзенштока, комментарий Андрей Лесков смог оставить потому, что неравнодушно относился к дорогим ему людямVorlage:Sfn. Ещё один штрих к истории отношений Н. С. Лескова и А. Н. Пешковой-Толиверовой приводится в лесковском 101-т томе «Литературного наследства». Речь идёт об анонимных рецензиях Н. С. Лескова 1885—1886 гг. в «Петербургской газете» С. Н. Худекова. А. Н. Толиверова нередко привлекала писателя к обустройству своих дел. Так, по её просьбе Николай Семёнович должен был написать благожелательные рецензии на коммерческие издания, выпускаемые ею, и тем самым способствовать их успешной продаже. Писатель выполнил просьбу своей приятельницы, но сделал это в своей неповторимой лесковской манере, так что похвалы её книгам выглядели весьма двусмысленно, заключая в себе скрытое раздражение от деятельности непрактичной издательницы[46].

В рецензии, озаглавленной «„Скоромный и постный стол…“, изд. Тюфяева», писатель рекламировал переиздание кулинарной книги А. Н. Толиверовой «Поваренная книга для молодых хозяек. Постный и скоромный „домашний стол“». Книга была впервые выпущена в 1880 году[12][комм. 2]. Обычная реклама кулинарной книги под пером Лескова плавно перетекала в личную оценку самой А. Н. Толиверовой: «…г-жа Тюфяева в этой своей книжке вполне олицетворяет собою ту досужую хозяйку „благопомощницу“, которая всюду поспевает, всё видит, всё знает, всё умеет устроить и всем помогать тщится». Однако и на этих двусмысленных комплиментах писатель не остановился, а переключился на раздражающую его издательскую непрактичность, которая на этот раз проявилась в частых сменах фамилии Александры Николаевны[46]:

Жалеем лишь об одном и одно почитаем, за непрактичное, что особа, дарящая публику столь хорошими практическими изданиями, не держится какого-нибудь одного псевдонима, а всё является под новыми. Едва внимание публики усвоит имя «Якоби», является «Толиверова», только что попривыкнут к звуку «То­ливерова», является «Сальникова-Толиверова», или «Воротилина-Тюфяева-Толиверова». Этак непременно можно сбить покупателя с толку так, что он и вспомнить не может, кого ему надо <…> Давно бы кажется пора все эти дроби свести к одному знаменателю.

В анонимной газетной заметке «Новогодние грачи и ласточки» 1885 года Н. С. Лесков рецензировал поступившие в продажу новогодние календари. Здесь его внимание вновь привлёк псевдоним Александры Николаевны: «авантажнее пером и крупнее корпусом „глазастый“ календарь г-жи Толиверовой. Он уже заслужил себе кличку: „То ли верный календарь…“ — Иную похвалу нельзя ему сказать». Редактору-издателю С. Н. Худекову писатель так представлял свою рецензию: «Не откажите в милосердии литературной вдовице, питающей литературных сирот от календаря своего. Это разумеется — реклама, но не заключающая в себе никаких неосторожных похвал, — обобщённая и сглаженная пристойною шуткою, — Дело идёт о „Календаре“ г-жи Якоби (Толиверова тож)»[46].

Год спустя А. Н. Толиверова выпустила очередной календарь-ежедневник, он назывался «На каждый день», и Лесков вновь вынужден был в «Петербургской газете» рецензировать его. В статье без подписи «Календарные обновы» в декабре 1886 года он с плохо скрываемым раздражением писал, что «хозяйственная книжка» Толиверовой имела абсолютно такое же название, как и сборник философских изречений графа М. М. Корфа, последователя лорда Редстока. М. М. Корф был предметом насмешек Н. С. Лескова за его манеру «афишировать религию». Сравнение с М. М. Корфом было явно невыгодно для Толиверовой, поэтому Лесков вступил в длинное объяснение, по поводу сравнения книг М. М. Корфа и А. Н. Толиверовой, чтобы устранить неловкость от такого сравнения, но и это объяснение выглядело весьма язвительно: «Корфовский кажеденник издан для тех, Vorlage:Comment, а ка­жеденник г-жи Толиверовой издан для тех, кои Vorlage:Comment, т. е. стараются в своём домашнем быту толково, обстоятельно и удобно. Всяк своего пусть и ищет, что кому „на каждый день“ нужнее»[46].

Комментаторы воспоминаний А. Н. Лескова считают, что несмотря на временные недоразумения, подчас вспыхивавшие между Н. С. Лесковым и А. Н. Толиверовой, между ними были в целом дружеские отношения. Писательница с терпением и снисходительностью переносила трудный характер маститого писателяVorlage:Sfn. На похоронах Н. С. Лескова А. Н. Пешкова-Толиверова не присутствовала[47]

А. Ф. Кони

thumb|Статья «Эрнесто Росси» под псевдонимом «Толя» в журнале М.О.Микешина «Пчела», 1877 № 14. С Анатолием Фёдоровичем Кони Александра Якоби познакомилась в 1871 году, дружеские отношения известного юриста и писательницы продолжались, иногда с длительными перерывами, 47 лет. Воспоминания об этих годах легли в основу доклада Кони об А. Н. Толиверовой, прочитанном Кони в Ленинградском театральном обществе. Доклад не был опубликован при жизни А. Ф. Кони и впервые увидел в седьмом томе Собрания сочинений А. Ф. Кони в 1969 году. Доклад был назван «Незамеченная смерть заметного человека», — так же, как подзаголовок некролога М. В. Безобразовой, написаной самой А. Н. Толиверовой десятью годами ранее: «Памяти М. В. Безобразовой: (Незамеченная смерть заметного человека)»[33].

По его воспоминаниям, с возрастом её трудолюбие и творческая энергия не ослабевали. Положительно оценивая её деятельность на посту редактора журналов «Игрушечка» и «Для малюток», Кони однако сожалел, что Толиверова не преодолела педагогически-ошибочной, по его мнению, традиции воспитывать малышей языком басен, «смысл и вывод которых понятен лишь взрослым, — баснями, изобилующими картинами торжества жестокости, ухищрений и обманов». Детская литература весьма интересовала А. Н. Толиверову, она оставила после себя рукописное рассуждение о влиянии чтения книг на детское воспитание. При этом она подкрепляла свои выводы ссылками на мнения Марка Аврелия, А. Шопенгауэра и Р. Эмерсона. А. Н. Толиверова, по мнению А. Ф. Кони, не ограничивалась изучением требований только к детской литературе, но также обращалась к родителям с указаниями и пояснениями, как правильно привить детям любовь к чтению. Этой цели служил журнал Толиверовой «На помощь матерям»[33].

По свидетельству А. Ф. Кони, Александра Николаевна живо интересовалась творчеством итальянского актёра Эрнесто Росси. Она посвятила ему большую статью в журнале «Пчела» в 1877 году, где подробно описала его манеру игры преимущественно в трагедиях Шекспира. Она сообщила подробности прощального обеда артисту, устроенному после гастролей в Петербурге. В её архиве сохранились портреты и фотографии Эрнесто Росси с дарственными надписями артиста, где он называет Александру Николаевну самым дорогим своим другом («mia piu cara arnica»)[33]. Среди прочих бумаг Толиверовой внимание мемуариста привлекли черновики писем Александры Николаевны к А. С. Суворину в связи с празднованием в 1909 году пятидесятилетнего юбилея редактора «Нового времени». Поздравляя Суворина с юбилеем, А. Н. Толиверова, тем не менее не желала присутствовать лично на торжественном ужине в Дворянском собрании, объясняя свою принципиальную позицию следующим образом: Vorlage:Начало цитатыВ собрании на ужине будут говорить многие и многое, но не скрою, что я мало верю в эти публичные излияния… <…> Мне дорого то славное время, когда толпа не менее многочисленная следила за всем нам — людям того времени — дорогим и блестящим «Незнакомцем». Вы помните эту толпу. Она была иная. Её любовь к Вам была бескорыстная. Тогда ведь Вы не занимали Вашего нынешнего положения. Тогда Вы были только скромным «Незнакомцем» и Вас любили только за Ваше личное я. Да, то были славные годы с их строгой неподкупностью, с их страстной верой в лучшее будущее. <…> Читая о приготовлениях к Вашему юбилею, я мысленно около Вас, но не в Дворянском собрании, а на Васильевском острове, в маленькой бедной квартирке А. Г. Маркозовой, где в 1871 году мы с Вами познакомились и Вы — в то прекрасное время, как живой, стоите предо мною…Vorlage:Конец цитаты

Ал. Алтаев

Дети

  • Якоби Владимир Валерьевич[22]
  • Якоби Анатолий Валерьевич[10].
  • Тюфяева Вера Сергеевна (1882—1968, в замужестве — Пассек, во втором замужестве Чоглокова) знакомая Н. С. Лескова, А. Н. Лескова и М. О. Меньшикова; постоянно проживала в Петербурге, в марте 1900 г. приехала в Ялту, где познакомилась с А. П. Чеховым, о чём Чехов писал Меньшикову 13 июня 1900 г. — («очень добрая и милая барышня»). Состояла в непродолжительной переписке с Чеховым (известны два письма Чехова к ней и два письма Тюфяевой к Чехову), просила его дать рассказ для журнала «Новое дело», который редактировала её мать. Чехов и Вера Тюфяева обменялись фотографиями[48]. 9 июля 1900 года Тюфяева вышла замуж за Сергея Владимировича Пассека (ум. в 1933), внука Татьяны Петровны Пассек, чиновника Министерства финансов. Наследница архива матери. В 1913 году она развелась с мужем. Вторично вышла замуж за инженера-технолога Владимира Александровича Чоглокова (ум. в 1931). В. А. Чоглоков привлекался к дознанию в ГПУ, но обвинения избежал. После его смерти вдове была назначена персональная пенсия[49][36]. В 1924 году В. С. Чоглокова предоставляла архив матери для работы А. Ф. Кони над статьёй об А. Н. Пешковой-Толиверовой. Впоследствии архив разделился, часть осталась в Ленинграде, в Пушкинском Доме, часть попала в Москву, в Центральный государственный архив литературы и искусства, ныне РГАЛИ. Член ленинградского Общества драматических писателей (1926). Писала под псевдонимом «Весте». Дочь В. С. Чоглоковой — Татьяна Сергеевна Пассек (1903—1968), известный советский археолог. Вера Сергеевна похоронена в Москве на втором участке Новодевичьего кладбища [50][49][33].
  • Тюфяева Надежда Сергеевна.

Примечания

Комментарии

Vorlage:Примечания

Источники

Vorlage:Примечания

Библиография

  • Якоби А. Н. Между гарибальдийцами. Воспоминания русской. — Неделя, 1870, № 22, стр. 723; № 23, стр. 762; № 24;
  • Нашим детям: Иллюстрированный литературно-научный сборник. / Изд. А. Н. Якоби [Толиверовой]. — СПб.: тип. Ф. С. Сущинского, 1873. — [2], 316, II с., 20 л. ил.;
  • После труда: Литературный сборник / С рис. В. И. Якоби и В. М. Васнецова, исполн. в Париже проф. гравирования Паннемакером. — СПб.: тип. А. М. Котомина, 1875. — [4], 99 с., 4 л. ил.;
  • Мысль и труд: Чтение для юношества. — СПБ.: [изд. А. Н. Толиверовой (Якоби)] тип. Ф. С. Сущинского, 1876. — [4], 272 с.;
  • Последнее путешествие Ливингстона по Африке: С портр. авт. [!Ливингстона], рис. и карт. Африки / Пер. с англ. под ред. М. Цебриковой. — СПб.: А. Н. Якоби, 1876. — [2], 194 с., 11 л. ил., портр., карт.;
  • Толя Эрнесто Росси. — Пчела, 1877, № 14. — С. 219—223;
  • На память о Николае Алексеевиче Некрасове. Сборник. — СПб.: тип. Ф. С. Сущинского, 1878. — 147, III с., 1 портр.;
  • Толиверова А. Карл Фёдорович Гун. — Живописное обозрение, 1879, № 5. С. 106;
  • Поваренная книга для молодых хозяек. Постный и скоромный «домашний стол» / сост. А. Толиверова, А. Сальникова. 7-я тысяча. СПб.: Изд. книжного магазина С. П. Глазенапа, 1880. XXII, 322 с.;
  • Толиверова А. Памяти Фёдора Михайловича Достоевского. — Игрушечка, 1881, № 6. 8 февраля. С. 177—185, № 7. 15 февраля. С. 238–247;
  • Якоби А. Н. На Капрере у Гарибальди. Из личных воспоминаний. — Исторический вестник, 1882, № 8. С. 380—394;
  • На Капрере. — Игрушечка, 1883, № 12—13;
  • Складень: Чтение для детей и для юношества: Сост. из произведений лучших соврем. писателей / Изд. А. Н. Толиверовой. — СПб.: тип. А. С. Суворина, 1883. — [6], 328 с.;
  • Толиверова А. На каждый день. — СПб., 1887;
  • На помощь матерям: Педагогическое издание, посвящённое вопросам воспитания детей дошкольного возраста. — СПб.: А. Н. Пешкова-Толиверова, 1894—1904;
  • [Без подписи] Памяти Николая Семёновича Лескова. (Из моих воспоминаний). — Игрушечка, 1895, сентябрь, № 9. С. 389—395;
  • Проект общежития при Русском женском взаимно-благотворительном обществе. / [Соч.] А. Н. Пешковой-Толиверовой. — [Санкт-Петербург], ценз. 1897. — 8 с.;
  • Женское дело: Ежемесячный литературный журнал. — СПб.: А. Н. Пешкова-Толиверова, 1899—1900;
  • Толиверова А. Памяти А. Г. Сахаровой. (Из личных воспоминаний). — Игрушечка, 1900, № 4. С. 160—162;
  • Толиверова А. Александр Константинович Шеллер (А. Михайлов). — Женское дело, 1900, № 12. С. 194—197;
  • Толиверова А. Памяти А. К. Шеллера (А. Михайлова). — Игрушечка, 1901, № 4. С. 152—156;
  • Новое дело: Ежемесячный литературный журнал. — СПб.: А. Н. Пешкова-Толиверова, 1902;
  • Русский дневник: Ежедневная газета. / Ред.-изд. А. Н. Пешкова-Толиверова. — СПб, 1903, 27 авг — [?];
  • Толиверова А. Джузеппе Гарибальди. — Италия. Литературный сборник в пользу пострадавших от землетрясения в Мессине. СПб. Изд. Шиповник. 1909 г. 220, [4] с. С. 20—49;
  • Лев Толстой для детей: В сб. помещены: Биогр. Л. Н. Толстого А. Хирьякова, три портр. «вел. писателя земли рус.», его рабочий каб. и виды Ясной Поляны / Сост. А. Толиверова. — СПб.: дет. журн. «Игрушечка», 1909. — [4], 76, 32 с., 5 л. ил.;
  • Тургенев для детей. / Сост. А. Толиверова. — СПб.: 1909;
  • Толиверова А. Н. Поэт-страдалец. [И. З. Суриков] — Игрушечка, 1910, № 4;
  • Толиверова А. Н. Светлой памяти Л. Н. Толстого. — Красные зори, 1911, № 5—6, № 19—24;
  • Толиверова А. Н. Памяти Ф. М. Достоевского. — Красные зори, 1911, № 4;
  • Пешкова-Толиверова А. Н. Воспоминания. — Толстовский ежегодник. М., 1912. — С. 88—94;
  • Елена Келлер: Из жизни слепой и глухонемой: Пересказ по автобиографическим запискам А. Толиверовой с 12 портр. Елены Келлер, снятыми в различные годы жизни, её факсимиле и др. рис. — СПб.: А. Ф. Девриен, 1912. — 133 с.: портр., факсимиле;
  • Младенец Иисус. Предание. — СПб., 1913;
  • Бабушкины сказки / Жорж-Санд; Пер. с фр. А. Н. Толиверовой. С рис. худож. С. С. Соломко, бар. М. Клодта и др., и с портр. авт. — 5-е изд. — СПб.: А. Ф. Девриен, [1913]. — [6], 445 с., 1 л. фронт. (портр.); ил.;
  • Толиверова А. Н. Светлой памяти Т. П. Пассек. — Родник, 1914, № 4, С. 447, № 5;
  • Толиверова А. Н. Памяти М. В. Безобразовой: (Незамеченная смерть заметного человека). — Русская старина, 1915. т. 16, № 3, с. 630—641;
  • Толиверова А. Н. Памяти М. В. Безобразовой: (Незамеченная смерть заметного человека). — Петроград: тип. П. Усова, 1915. — 14 с.;
  • Толиверова А. Н. Памяти друга. <О. А. Шапир> — Биржевые ведомости, 1916, № 15623, 17 июня;
  • Жорж Санд Бабушкины сказки. Пер. с фр. А. Н. Толиверовой. — М.: Киноиздательский консорциум «Аверс» при участии «Политиздата» с оригиналов ТПО «Арка». 1991. — 368 с. — ISBN: 5-7375-0006-3.

Литература

Vorlage:^ Vorlage:ВС

Категория:Деятели феминизма Категория:Издатели Российской империи Категория:Журналисты Российской империи Категория:Мемуаристы Российской империи Категория:Писатели Российской империи Категория:Переводчики Российской империи Категория:Похороненные на Никольском кладбище Александро-Невской лавры Категория:Персоналии:Рисорджименто

  1. ↑ a b c Степанова Т. Н.: Плюсский край. In: «Мы тоже были…» Abgerufen am 2. Mai 2017.
  2. ↑ a b Стрельцов Андрей: Иватушники. In: Д. Н. Пешков — командир Амурского казачьего полка. 4. Dezember 2006, abgerufen am 11. April 2017.
  3. ↑ a b c d Целух, Сергей: Lib.ru. In: Сестра милосердия Пешкова Александра Николаевна. Abgerufen am 11. April 2017.
  4. ↑ a b Referenzfehler: Ungültiges <ref>-Tag; kein Text angegeben für Einzelnachweis mit dem Namen Масанов.
  5. ↑ a b c d e f Фёдор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества. In: Пешкова-Толиверова Александра Николаевна. Abgerufen am 12. April 2017.
  6. ↑ Российская государственная библиотека. In: Игрушечка [Текст]: журнал для детей. Russian State Library, abgerufen am 11. April 2017.
  7. ↑ a b c Lib.ru. In: Толиверова-Пешкова Александра Николаевна. Abgerufen am 11. April 2017.
  8. ↑ a b c d Vorlage:Публикация
  9. ↑ Vorlage:Публикация
  10. ↑ a b c Referenzfehler: Ungültiges <ref>-Tag; kein Text angegeben für Einzelnachweis mit dem Namen Горбунов.
  11. ↑ a b Vorlage:Публикация
  12. ↑ a b c Vorlage:Публикация
  13. ↑ Vorlage:Публикация
  14. ↑ a b c d Vorlage:Публикация
  15. ↑ Масанов И. Ф.: Словарь псевдонимов русских писателей, учёных и общественных деятелей: В 4 т. — Т. 3. — М., 1958. — С. 170. Abgerufen am 11. Mai 2017.
  16. ↑ a b Vorlage:Публикация
  17. ↑ Vorlage:Публикация
  18. ↑ Vorlage:Публикация
  19. ↑ a b c d e f g h i j Vorlage:Публикация
  20. ↑ a b c d e Vorlage:Публикация
  21. ↑ a b Vorlage:Публикация
  22. ↑ a b c d e f Vorlage:Публикация
  23. ↑ a b c d Vorlage:Публикация
  24. ↑ a b c d e Vorlage:Публикация
  25. ↑ a b c d Vorlage:Книга
  26. ↑ Vorlage:Книга
  27. ↑ a b c Vorlage:Публикация
  28. ↑ a b Vorlage:Публикация
  29. ↑ a b Толстой Л. Н.: Лев Николаевич Толстой. In: Письмо Пешковой-Толиверовой А. Н., 27 декабря 1908 г. Abgerufen am 23. April 2017.
  30. ↑ a b Динерштейн Е. А. «Фабрикант» читателей А. Ф. Маркс. // М.: Книга, 1986. — Стр. 47—48, 135.
  31. ↑ Vorlage:Публикация
  32. ↑ Vorlage:Публикация
  33. ↑ a b c d e f g h Vorlage:Публикация
  34. ↑ Юкина И. И.: Россия от А до Я. In: Дискурс женской прессы XIX в. Библиографическое описание. Abgerufen am 15. April 2017.
  35. ↑ Vorlage:Публикация
  36. ↑ a b Vorlage:Публикация
  37. ↑ Vorlage:Публикация
  38. ↑ Vorlage:Книга
  39. ↑ a b Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. In: Пешкова-Толиверова (наст. фам. Пешкова; урожд. Сусоколова, в первом браке Тюфяева, во втором — Якоби) Александра Николаевна (1842—1918), писательница. 2011, abgerufen am 12. April 2017.
  40. ↑ Vorlage:Публикация
  41. ↑ Vorlage:Публикация
  42. ↑ Vorlage:Публикация
  43. ↑ Vorlage:Публикация
  44. ↑ a b Vorlage:Публикация
  45. ↑ Vorlage:Публикация
  46. ↑ a b c d Vorlage:Публикация
  47. ↑ Лейкин Н. А. «Из дневника». В сб. «В мире Лескова» // М. Сов. писатель, 1983. — Стр. 360—363.
  48. ↑ Vorlage:Публикация
  49. ↑ a b Vorlage:Публикация
  50. ↑ Vorlage:Публикация


Referenzfehler: <ref>-Tags existieren für die Gruppe комм., jedoch wurde kein dazugehöriges <references group="комм." />-Tag gefunden.

Abgerufen von „https://de.wikipedia.org/w/index.php?title=Alexandra_Jakobi&oldid=182310567“